1. Гаттерас, доктор Клоубони, боцман Джонсон и собака
2. первый и второй помощники капитана, Шандон и Уолл
Слышала, что Гаттерас, как и Робур, чем-то смахивает на Немо. Ну... оба капитаны, физически сильные, волевые и не являются ГГ. Точнее, они, возможно и ГГ, но повествование идет не от их лица, да и появляются эти персонажи не с самого начала.
Гаттерас редкостный раздолбай. читать дальшеПостроил парусный пароход специально для экспедиции на Северный полюс, но набор команды поручил первому помощнику Шандону. Люди, которые раньше на лыжах с упряжкой в поход не ходили. Никому не сообщил ни собственного имени, ни цели путешествия. Впрочем, и Шантон отправился в путь не понятно куда и под чьим началом.
Когда застряли во льдах, Гаттерас перестал отдельно топить свои помещения, только когда уголь почти закончился:
«Угля оставалось всего на десять дней, и все с ужасом ждали минуты, когда запас топлива иссякнет. В целях экономии Гаттерас приказал прекратить топку печи в кают-компании, и с этого дня Шандон, доктор и сам капитан должны были находиться в кубрике вместе с экипажем. Гаттерасу пришлось чаще встречаться с матросами, которые бросали на него хмурые, а порою и свирепые взгляды.» Причем теплоизоляция никуда не годилась. Когда печь погасла «Температура в помещении мгновенно понизилась до –7F».
Между тем Шандон еще за несколько месяцев понял, что угля им не хватит.
...Думаю, что Шандон обиделся на Гаттераса не только из-за того, что тот своим появлением забрал у него капитанство, как пишет Жюль Верн, но и из-за обмана. Гаттерс притворялся матросом и скрывал цель путешествия из-за репутации неудачливого путешественника. Перед этим 3 экспедиции под его управлением провалились, погибли люди. В книге прямо написано, что Гаттерас ждал, пока они не отплывут от цивилизованных мест, прежде чем объявиться на борту.
Итак, закончился уголь для отопления:
«– Капитан, у нас больше нет топлива!
– Так что же? – отозвался Гаттерас. ему все равно! Температура в помещении упала до -13С, а он и не заметил.
– Если вам угодно, чтобы мы замерзли, – со злой иронией произнес Шандон, – то мы покорнейше просим вас уведомить нас об этом!
– Мне угодно, – сурово ответил Гаттерас, – чтобы каждый исполнил свой долг до конца. Который заключается в том, чтобы молча замерзать.
– Есть нечто выше долга, капитан, – возразил Шандон, – это право человека на самосохранение. Повторяю, все топливо вышло, и если такое положение вещей продлится два дня, то ни один из нас не останется в живых!
– Дров у меня нет, – глухо ответил Гаттерас. Слегка не рассчитал! Так что, господа, замерзаем.
– В таком случае, – яростно крикнул Пэн, (это матрос) – их можно нарубить там, где они есть!
Гаттерас побледнел от гнева.
– Где же это? – спросил он.
– На бриге! – нагло ответил Пэн. "мятежная" команда.
– На бриге? – повторил капитан, сжав кулаки и сверкнув глазами.
– Ну, конечно, – ответил Пэн. – Когда судно не может больше нести свой экипаж, такое судно жгут!
В начале этой фразы Гаттерас схватил топор, в конце ее топор уже был занесен над головой Пэна. Не ценит он инициативу от нижних чинов.
– Негодяй! – крикнул Гаттерас.
Доктор бросился к Пэну и оттолкнул его, топор глубоко врезался в палубу.
Странно, кстати, что доктор и Джонсон не обсудили с Гаттерасом проблему топлива хотя бы за день до того, как печь погасла. Надеялись, что Гаттерас сам заметит холод и что-нибудь сделает?
Джонсон, Бэлл и Симпсон стали рядом с капитаном, готовые его защитить.
Но вдруг с коек, превратившихся в смертные одры, послышались жалобные, тоскливые, скорбные голоса.
– Огня! Огня! – стонали больные, продрогшие до костей под своими одеялами. Цинга поразила команду несмотря на лимонный сок. Нужно было петрушку, более богатую витамином С.
Гаттерас овладел собой и, помолчав несколько минут, спокойным голосом сказал: ...меж тем все молчали, разглядывая застрявший в переборке топор.
– Если уничтожить бриг, как же мы вернемся в Англию?
– Быть может, – ответил Джонсон, – можно сжечь менее существенные части судна, например планширь и фальшборт.
– Шлюпки все-таки останутся, – подхватил Шандон. – Впрочем, что мешает нам построить небольшое судно из остатков брига?
– Никогда! – отрезал Гаттерас.
– Но все-таки… – попробовали возразить кое-кто из матросов.
– У нас большой запас спирта! – ответил Гаттерас. – Сожгите его до последней капли.
– Что ж, спирт так спирт! – воскликнул Джонсон с деланной беззаботностью. »
А вот доктора Клоубони Гаттерас сам нашел, как и Шандона. Доктор Клоубони идеальный - всех ободрит и вылечит, смастерит что угодно.
Доктор Клоубони обставляет свою каюту:
«– Самым счастливым животным на свете, – бормотал он, – стала бы улитка, если бы смогла построить себе раковину по своему вкусу. Надо постараться и мне быть разумной улиткой.
Раковина, в которой он должен был пробыть весьма долгое время, быстро становилась очень уютной.»
Доктору понравился Гаттерас:
«Капитан Гаттерас, казалось, не испытывал ни физических, ни моральных мучений. Страдания экипажа, видимо, мало его трогали. Но, быть может, он только умело скрывал свои чувства. Внимательный наблюдатель мог бы иной раз подметить, что в его железной груди бьется горячее сердце.
Доктор изучал Гаттераса, анализировал его характер, но так и не мог разгадать эту удивительную натуру, этот сверхъестественный темперамент.»
Сравнивает его с Альтамонтом:
«С виду экспансивный, Альтамонт на деле был менее искренен, чем Гаттерас; он был более уступчив, но далеко не обладал правдивостью капитана; его характер не внушал такого доверия, как суровый темперамент Гаттераса. Раз высказав свою мысль, Гаттерас весь отдавался ей. Американец говорил много, но иной раз нельзя было уловить его мысли.»
«я не удивился бы, если бы он излучал такое же тепло, как раскаленные угли.»
Как и Джонсон, следует за Гаттерасом.
«– Придется вернуться назад.
– Вот это благоразумное решение, Гаттерас, – сказал доктор. – Я готов следовать за вами, куда бы вы нас ни повели, но силы уходят с каждым днем. Мы едва таскаем ноги. »
В отличие от Аронакса и Паганеля Клоубонни ни с кем не спорит, поддерживает мир и со всеми дружит. Подкован не только теоретическими знаниями, но и практическими умениями, хорош, как врач, а не как Аронакс с его "он мертв, Джим". Ни единого недостатка. Отлично справляется и с физическими нагрузками полярной экспедиции. По моему скромному мнению слишком фантастичен.
Странно:
«Пользоваться железными инструментами тоже нельзя: если схватить их голой рукой, испытываешь ощущение ожога, и клочки кожи остаются на неосторожно взятом предмете.» и «На всякий случай доктор снова зарядил ружье, но даже сквозь толстые перчатки ствол обжег ему руки.»
Гаттерас оптимист. Впрочем, это понятно уже из того, что 3 предыдущие загубленные экспедиции его не смутили...
«– Так отправимся, капитан?
– Отправимся! – воскликнул Гаттерас.
Он мгновенно принял решение. Воображение у него было пылкое, и ему уже рисовалось близкое спасение.»
Обстановка не самая дружелюбная:
«Гаттерас хотел было сказать на прощание несколько слов экипажу, но раздумал, заметив, что на него со всех сторон устремлены враждебные взгляды. Ему показалось даже, что на губах Шандона промелькнула ироническая усмешка.»
Шандон и Уолл в начале понравились. Разумные люди, да и книга началась с их диалогов. После появления Гаттераса Шандон самоустранился из жизни корабля. Не подталкивал людей к мятежу, несмотря на мысли героя "Что еще выкинут матросы по наущению Ричарда Шандона?", но и не приструнивал их. Затем бросил людей на погибель взорвав корабль, так что мне разонравился. Странно ушли на шлюпках посреди зимы от корабля с деревом и пищей. Будто хотели сбежать от Гаттераса и Ко, воспользовавшись их отсутствием. Дождались бы лета.
Удивил Гаттерас в положительной роли у Верна. Но в конце он сходит с ума, так что персонаж все же трагический.
Да и на оригинальной иллюстрации капитан мрачный тип. Так что Верн не то, чтобы оправдывает его поступки. А так Гаттерас добавил драмы.
Грустный хедканон: когда Дэк скончася, Клоубони купил Гаттерасу похожую собаку.
Грустный хедканон 2: Шандон оставил достаточно припасов Джонсону, а также ушедшим за углем Гаттерасу и 3 остальным, но не смог совладать с пьяным экипажем, из-за чего корабль и загорелся.
Если бы Аронакс, Консель и Нед Ленд попали на Форвард, они бы быстро подружились с Клоубони, но сошли бы с борта при первой возможности.
Если бы Паганель по ошибке попал на Форвард, то остался бы из-за любопытства географа.
Если бы Немо проплывал под застрявшем во льдах Форвардом, он бы помог протопить канал во льду, притворяясь гигантским раскаленным нарвалом. А под Дельфином он не мог проплыть, т.к. тот фактически сел на мель.